Искусство, за время своего существования, прошло путь эволюции от божественных сюжетов еще актуальных в средневековье, к восхвалению человека в 19 веке, а затем к восхвалению природы. Заключительным доступным этапом стал предмет и его последующая декомпозиция в авангарде. Предмет был утрачен, осталась лишь форма: круг, квадрат, треугольник. Форма, существовавшая в авангардном искусстве, разрушилась, и теперь остались лишь смыслы. То, что находится на уровне рекламы, - осталась знаковая природа. Сами предметы и формы в искусстве стали несущественными, второстепенными. На первое место вышел знак и голос рекламы, инструментов которые передают смыслы.

Сейчас, в эпоху постмодерна, все не имеет смысла, все цитировано и пусто. Центральное место, которое было ранее отдано Богу - пустует. Человек же вынужден находиться в очень сложной ситуации: страдания, бессмысленности, бесцельности существования, в которой, кроме как погони за деньгами, ничего больше не осталось. И Хайдегер говорит, что спасение человека в божественном, что какое-то божественное спасет человечество. По его мнению даже не Das God, в привычном понимании Бог, а что-то другое.

И если проследить эту динамику разрушения, и понимая что всё в жизни циклично, следует синусоидальному закону, можно предсказать следующий шаг. То, что придет на смену постмодерну. Двигаясь от Бога, чего-то великого и большого, все уменьшалось, уменьшалось, рассыпалось, разваливалось, утрачивалось и должно таки вернуться к источнику ничего, небытия, стать ничем. То, что китайцы называют «Дао», а древние греки «Монадой», трансцендентным пребыванием. По мнению мистиков, от человека после его смерти остается то, что никогда не рождалось и потому не может умереть. И видимо человечеству предстоит познакомиться с этим основанием мира, фундаментом лишенного всяческих форм и наветов, догм и правил, и в этом обрести новые ценности и цели.

Мы существуем всегда в нашем внимании, сфокусированы на теле, наших ощущениях и мыслях. Люди с хорошей осознанностью отслеживают эти события, рефлексируют, достаточно хорошо себя понимают, но это все так же остается на поверхности. То есть это сродни отслеживанию форм объектов в искусстве. Если же посмотреть глубже, то кто наблюдает за наблюдателем? Об этом говорил Бронислав Виногродский, может быть это и есть человек на самом деле?

Попробуйте наблюдать за наблюдателем, чтобы понять эту глубину. И это та самая метафизическая божественная позиция, которая близка буддизму, к этим глубинным медитациям Випасаны. И скорее всего современному человеку именно Випасана дает возможность вернуться к источнику, снять с себя вот эту шелуху, декомпозировать все это, разобрать, отказаться от всего лишнего и прикоснуться к божественному.

Для меня было открытием это ощущение связи с другими людьми и любовь. После таких 10-дневных курсов я увидел часть своих заблуждений, свои страхи, неправильные отношения к близким, отпечатки пережитой боли, и ощутил эту любовную связь с другими людьми. Жизнь на какое-то время стала четче, ярче и из тишины ума проистекали более правильные мои действия.

И не исключено, что сейчас то, что мы испытываем в постмодерне, это предварительная такая прелюдия, это дверь, преддверие к ничего, к отрешенности, к пустоте, к даосизму, тому что стоит за монашеством, затворничеством, аскетизмом, вот этим всем вещам, которые могут стать в основе следующего общества. Что обязательно должно будет сказаться на архитектуре, на интерьерах, на мебели, на поведении человека в обществе.

Очень тесная, глубокая связь при взаимодействии на другом уровне, когда глаза двух незнакомых людей встречаются, но смотрит друг на друга единое сознание, которое наполнено любовью. И в таком обществе культивируются совершенно другие смыслы, другие ценности. И это какой-то новый мир, к которому предстоит быть, и который необходимо достичь через вот это вот состояние безверия, бездушия, бессмысленности переживаемого в постмодерне.